ржуКогда надо Шопеном расцветить чей-нибудь последний путь, в военном оркестре говорят «Играть жмура».
Если оркестр окружной, в нём сверхсрочники. в основном. Призывников назначают только на всякие позорные инструменты – тарелки и барабан, который с колотушкой. Барабанщика, причём, выбирают маленького, чтоб издалека со своим агрегатом он был похож на цирковую акробатку, беременную слоном. Так велит суровый армейский юмор. В нашем оркестре был ещё третий срочник, играл на секунде – здоровенная труба, одевается на человека сверху. Её партию в печатном виде не пересказать – «пук-пук» сиплым баритоном.
Был май. Птицы грохотали позднего Бетховена, трепетные вербы тянули к солнцу зелёные ладошки и не обмыть такую даль и синь казалось преступлением. И вроде не с чего, обычный красный вермут, и музыканты все опытные – но все полегли. Как дети, ей-богу. Даже самогон, вареный на стиральном порошке не давал такого эффекта.
Начало церемонии ещё отстояли, шалашиком. А как процессия поехала, оркестр стал падать. Путь за катафалком оказался отмечен трубами, фаготами и телами горестных оркестрантов, будто огромный мальчик-с-пальчик помечал дорогу назад разноцветными солдатиками.
Дольше прочих держался кларнет. Падая, он удачно зацепился инструментом за хлястик барабанщика и так доехал почти до нужной могилы. Рухнул, не дойдя каких-то ста метров. Трубач потом рассказывал как остановился продуть мундштук, и тут на него прыгнуло дерево из кустов и закрыло собой белый свет. Сильной личностью оказался валторнист. Он маршировал со всеми по дороге, всё было хорошо, но вдруг обнаружил себя посреди природы, в зелёных праздничных кустах. Где-то за ветвями отдувались и падали друзья, а тут сгрудились трепетные вербы и ещё птицы, и Бетховен. Пробиться к товарищам надежды не было. Валторнист лёг в укрытие и стал исполнять военный долг лёжа. - Как красиво играет в лесу валторна – сказал чуткий к прекрасному барабанщик.
Звук военного оркестра, поначалу сочный и породистый, мутировал в еврейскую свадьбу с солирующей ритм-секцией – срочникам не наливали, соответственно, до кладбища доползли только трезвые тарелки, барабан и секунда, которая «пук-пук». После всех слов, после прощального салюта им предстояло играть Гимн. Втроём. Тыща офицеров в праздничном убранстве взяли под козырёк, командующий сделал патриотическое лицо, остальные зажмурились. - Бдых! – сказал барабан. - Апчхи! – удивились тарелки. - Пук-пук – застеснялась секунда.
Потом ещё играли торжественный марш, что после Гимна совсем не сложно, оказалось.
Это я не не предлагаю напиться или там 23-го февраля замутить, просто весны, весны охота. Слава Сэ pesen-net